Такахиро Мияшита занимается дизайном одежды уже два десятилетия, но, несмотря на это, его коллекции по-прежнему отражают эссенцию подросткового духа и энергии. Представляем вам перевод интервью Евгения Рабкина (Stylezeigeist) с дизайнером TheSoloist, вошедшее в 15-й выпуск журнала Highsnobiety.

Такахиро Мияшита работает дизайнером более 20 лет, но его сложно отнести к «старой гвардии». Его одежда, будь то вещи от культового бренда Number (N)ine, который произвел фурор в 90-х и 00-х, или текущего TheSoloist, пропитана вечной молодостью. Одержимость молодежной культурой настолько укоренилась в душе дизайнера, что невозможно представить, чтобы он создал что-то, кроме одежды, наполненной отсылками к Курту Кобейну, Гасу Ван Сэнту и Дэвиду Боуи, и это только на первый взгляд.

Менее профессиональный дизайнер уже устал бы от самоповторений, но неистовый ум Мияшиты находит новые гениальные способы передачи старых тем в новых прочтениях из сезона в сезон. Иногда Мияшита не совсем уверен, что его разум и он – это единое целое. В одном из наших прошлых интервью я спросил его, в чем он черпает вдохновение, и он задумался: «Не знаю, спросите мой мозг". Отвечая на другой вопрос, он сказал мне, что когда смотрит на некоторые из своих старых вещей, то не помнит, как создавал их.

Когда я открыл для себя Number (N)ine в 2005 году, эта одежда стала для меня откровением. Она казалась одновременно знакомой и чуждой. Это была не просто улучшенная версия рок-н-ролльной экипировки, которую носил еще подростком. Работа Мияшиты выделялась трансцендентным качеством, будь то смешивание материалов, добавление деталей или переосмысление силуэта, как в случае с кейпом, созданным по образу мотоциклетной куртки Schott Perfecto.

Недолго просуществовавший нью-йоркский магазин Number (N)ine, расположенный в промышленном районе TriBeCa и закрытый по вторникам (как выяснил на своём горьком опыте), стал одним из моих любимых мест, куда я сбегал из работы в офисе во время обеденных перерывов. Он отличался от других магазинов – тускло освещенный, с грубой мебелью и старыми телевизорами, по которым транслировались показы Number (N)ine и клипы рок-музыкантов. Чтобы найти это место, нужно было приложить немало усилий, но такое желание быть в стороне от других магазинов не показалось мне претензионным.

Мияшита ни в коем случае не дизайнер с классическим подходом. Он не ходил в школу моды, но обладал естественным вкусом к тому, что считается «хорошей одеждой». Также он признает, что эту призму можно было применить к другим творческим началам, например, к музыке или архитектуре. Будучи подростком, он начал работать на Nepenthes в магазине в Харадзюку, и это укрепило его желание продолжить карьеру в мире моды. «К тому времени, когда я встретил владельца Nepenthes, я уже решил, что буду работать в индустрии моды", – говорит он.

Владелец магазина решил создать собственную линию, и он обратился к Мияшите , который уже имел привычку деконструировать и воссоздавать одежду для себя.

«Мой предыдущий босс не был откровенным человеком, он не объяснял и не показывал мне, что нужно делать шаг за шагом. Вместо этого он ожидал, что я буду учиться, наблюдая за его работой. Он говорил: «Будь свободным. Делай то, что кажется тебе правильным», – говорит Мияшита. Первая коллекция вышла удачной, и дизайнер за задумался о своей собственной линии. В 1997 году он запустил Number (N)ine. Название было вдохновлено экспериментальной композицией The Beatles «Revolution 9». Полный какофонии атональный трек, где единственными словами были «number nine» на повторе.

В Number (N)ine Мияшита решил, что он будет применять свою междисциплинарную творческую призму, раскрывая молодежную культуру в дизайне одежды. Он быстро начал завоевывать репутацию автора необычных отсылок от альтернативного рока до инди-фильмов. В какой-то момент Джун Такахаши, которому было любопытно узнать о Мияшите, постучал в дверь его студии. UNDERCOVER в то время был одним из самых популярных брендов в Токио, и Мияшита, застенчивый по своей натуре, вспоминает, как замер от неловкости. Он просто поздоровался с Такахаши и выскочил за дверь. Но Такахаши вновь пришел к нему в гости, и с тех пор они стали близкими друзьями.

«Первый показ Number (N)ine, который я посетил – это «Night Crawlers», и он произвёл на меня огромное впечатление», – говорит Стил. «Все дело в волнении и возможной опасности, которые сопровождают рок-н-ролльные ночные клубы; это особый шарм юношеского одиночества в лунном свете. Некоторые из этих коллекций странным образом опередили свое время и мало чем отличаются от того, что сделала Эди Слиман в Dior, объединив повседневную, уличную и музыкальную культуру в молодежной и энергичной манере».

Оглядываясь назад, Стил отмечает, что коллекциям Number (N)ine годы пошли только на пользу. Пожалуй, самым ярким примером сочетания элементов, упомянутых Стилом, была осенняя коллекция 2005 года «The High Streets», с агрессивным саундтреком от Nirvana, в которой Мияшита представлял симбиоз клетчатых тканей и денима с пиджаками фасона «Tuxedo» и приталенными пальто. Это было продолжением революции, начатой Рафом Симонсом в 1990-х, которая настолько хорошо нам знакома, что мы принимаем её за должное.

Но тогда приемлемо было видеть эти вещи только на подиуме. Как поклонник моды, я старался отрицать всё буржуазное в мире дизайнерской одежды. И Мияшита показал, что можно носить приталенное пальто с худи и придавать этому совершенно новый смысл, разрушая привычный контекст и создавать другой. Показы были посвящены не только «дарку», дальнейшие референсы дизайнера восходили к стилю от мира альтернативной музыки, к Западному побережью США, молодёжи Портленда и Гасу Вану Сенту. Это нашло отражение в показах «My Own Private Portland» и «About A Boy».

Словно Курт Кобейн, бренд сгорел на пике своей карьеры. Последний показ Number (N)ine, осенний сезон 2009 года, «A Closed Feeling», был первым парижском показом мод, который я посетил. Когда модели стали медленно идти под мучительный саундтрек Бета Гиббонса в чем-то похожем на пиратские куртки, замысловато сшитые из переработанных обивочных тканей, зал охватило элегическое настроение. Знал ли я, что элегия была реальной, и мы были свидетелями конца Number (N)ine…

После того, как Мияшита покинул Number (N)ine, он провёл год в поисках себя и создал новую, собственную линию одежды – TheSoloist. Название символизировало его стремление творить с полной и вновь обретенной свободой.

И если Number (N)ine превратился в компанию, где Мияшите приходилось бороться с другими участниками, как это делают участники музыкальной группы, то в TheSoloist он мог делать всё, что ему заблагорассудится. «TheSoloist – более личное для меня. Сейчас мне кажется правильным выражать личное и самое сокровенное».

Порой я смотрю на сложно скроенную одежду Мияшиты из роскошных тканей и поражаюсь его способности быть свободным от коммерческих ограничений. В каком-то смысле он кажется одним из последних творцов в мире моды, волен делать то, что захочет. К черту все правила. Двустороннее кашемировое пальто с кожаной отделкой, которое будет стоить 10.000 долларов? Почему бы и нет? Мияшита не стремится угодить всем.

«Я из тех, кто хочет искреннего признания от одного человека, а не девяти из десяти», – говорит дизайнер. Усвоив уроки в Number (N)ine, в TheSoloist Мияшита управляет маленькой командой. Он создаёт вещи сам, без единого помощника. Из прошлого бренда дизайнер сохранил верность молодежной культуре, которая навсегда останется для него фундаментальной.

Курт Кобейн цитировал песню «Hey Hey, My My (Into The Black)» Нила Янга в своей предсмертной записке 1994 года, написав: «It's better to burn out than to fade away» («Лучше сгореть, чем исчезнуть»). Для Мияшиты эти слова звучат правдоподобно. В каком-то смысле дух художников, которые его вдохновляют, живут в его голове, и его отношения с ними со временем только укрепляются. Вы можете видеть это в коллекции SS18 TheSoloist, представленной в Париже, где худи были расшиты нотами с обложки сингла «Hurt» Nine Inch Nails, кавером на Джонни Кэша, а футболки – украшены нарисованным от руки портретом покойного Криса Корнелла, вокалиста Soundgarden и Audioslave.

Когда я спросил дизайнера, объединяет ли его героев бунтарский дух, романтизм, или их оригинальность, он ответил: «Я редко использую слово «бунтарь», потому что оно может легко сбить с пути. Романтика? Возможно. Важно быть романтичным. Оригинальность? Я никогда не смогу стать таким, потому что всё уже сделано».

Как и у Джека Керуака, единственные люди для Такахиро Мияшиты – это сумасшедшие. Он описывает Курта Кобейна как человека, который «был лишь слегка ненормальным", хоть и не нарушал закон. Затем он поясняет, что Кобейн – прекрасный пример того, кто он есть, – всего на несколько градусов отдаленный от мейнстрима и в тайне подрывающий его.

«Думаю, в моей работе есть чувство ностальгии. Вещи, в которые я был одет, когда появилась Nirvana, не сильно отличались от тех, что носил Курт. Я замечал сходство. Levi's, Converse. Даже не зная, как выглядела Nirvana, её музыка ощущалась как нечто вроде хеви-металла. Хотя подобный взгляд дал мне понять, что Nirvana – совсем другое. И это хорошо описывает меня в те годы. Я слегка отличался от других».

Это суждение показалось мне верным. Недавно я пересушивал ранние записи Smasking Pumpkins и понял, что некоторые песни очень похожи на хеви-металл, на жанр, против которого выступал альтернативный рок, и у которого он многое почерпнул. То, как выглядели музыканты, имело большое значение для их духа. Как однажды сказал Фрэнк Заппа: «Никакие изменения в музыкальном стиле не сохранятся, если они не будут сопровождаться сменой стиля одежды».

Мне стало интересно узнать о старых референсах, которыми руководствуется Мияшита, потому что новых для себя он практически не открывает. Порой с годами становится труднее чувствовать современную культуру, и возвращение к старым культурным ориентирам кажется естественным. Новизна уже не так привлекательна. Возможно, когда так много уже сделано, следующему поколению труднее повлиять на что-то. По крайней мере, так я думал во время моих последних двух визитов в Японию, где работы поколения дизайнеров, пришедших после Мияшиты и Такахаши, не произвели на меня должного впечатления. Я был поражен обилию шаблонов. Это выглядело так, как если бы кто-то сел и сказал: «Так, нам надо сделать бомбер, парочку спортивных штанов и «Perfecto» в придачу. Возможно, мы поставим другие молнии».

Слова Мияшиты звучат более оптимистично. «На первый взгляд молодые дизайнеры могут показаться скучными, но точно так же когда-то думали и о нас», – говорит он мне, также имея в виду UNDERCOVER. «Я бы сказал, что, как и сегодня, в наше время тоже было много ошибок.

У современных дизайнеров есть доступ к любой помощи и квалифицированным работникам. Когда Мияшита начинал, у него не было такого разнообразия материалов, и это заставляло его проявлять креатив в каждом новом проекте. Он описывает свой процесс как «свободное творчество, основанное на недопонимании и ошибках". В некотором смысле он думает, что сейчас одежда кажется слишком безупречной. В эпоху, когда у нас есть ремастеринги студийных альбомов, так не хватает тех потрескиваний и несовершенств, которые придавали характер оригинальным записям.

И все же создавать что-то новое в нашем постмодернистском мире становится все труднее. Непреодолимый марш повседневной моды превратился из революционной в дни Number (N)ine в вызывающую раздражение сегодня, когда кажется, что все делают одни и те же базовые вещи, только с разными логотипами. У TheSoloist также есть линейка «базовых вещей», но они совсем не такие – в них вы ясно видите каждую идею, которую Мияшита вложил в разработку основных элементов гардероба современной мужской одежды, будь то толстовка с капюшоном или куртка MA-1.

Мияшита готов к чему-то новому. «Явное различие между новым поколением и нами заключается в том, что мы пытались создавать что-то свободно, обладая меньшей свободой, а в наши дни люди делают всё наоборот», – говорит он. «Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то сделал что-то поистине новое, поэтому я считаю, что настало время кому-то что-то сделать. Я чувствую это. Может появиться новый Курт Кобейн».

Ближе к концу нашего интервью я сказал Мияшите, что некоторые считают его ветераном моды. Он удивился. «Меня никогда не называли ветераном. Я ничем не отличаюсь от дизайнера, который только вчера начал свой путь. Моя тяга к моде и созданию одежды не изменилась с 19 лет. И если тебя назвали ветераном – значит всё кончено».